Польские власти заявили об открытии границы с Беларусью. Заработают пункты пропуска для грузового и железнодорожного транспорта, а также единственный переход для пассажирского. До этого польско-беларусская граница была под замком 11 суток. Почему соседняя страна в итоге решила открыть границу? Можно ли считать это уступкой Польши Китаю или Беларуси? А может, переход открыли взамен на что-то от беларусских властей? Что это могло быть? Эти вопросы в шоу «Как это понимать» обсудили политический аналитик Артем Шрайбман и ведущий Глеб Семенов.
Свежий выпуск шоу «Как это понимать» еще не вышел на нашем YouTube-канале. Пока он готовится, мы публикуем его текстовый отрывок.
— Как сообщили польские власти, погранпереход «Тересполь — Брест», а также грузовой пункт пропуска «Кукурыки — Козловичи» (и три грузовых железнодорожных перехода. — Прим. ред.) заработают в ночь с 24 на 25 сентября. Я хочу напомнить, что этому предшествовало. Переговоры глав МИД Польши и Китая. Шеф китайской дипломатии пообещал своему польскому коллеге, что Пекин организует и проведет откровенный разговор с Лукашенко. Вскоре китайская делегация действительно приехала в Минск. Лукашенко с ними встретился и назвал закрытие границы с Беларусью недружественным шагом Польши по отношению к КНР. Вот сейчас границу все-таки открывают. Можно сказать, что это заслуга Китая?
— Я не знаю, потому что не присутствовал на переговорах, чтобы понять, сколько здесь было роли Китая, а сколько давления самих польских бизнесменов, перевозчиков, в том числе и европейских перевозчиков. Мы пока не знаем, какая последовательность событий как совокупность факторов повлияла на решение Польши. Рано делать выводы, что она прогнулась под Китай, или под Европейский союз, или под свой бизнес. В ближайшие дни или недели может оказаться, что, например, Минск пойдет на какую-то уступку, которую от него ждет Польша. Например, освободит кого-то или сделает какой-то новый важный жест, прекратит миграционный кризис. Но чтобы не терять лицо через посредничество Китая, например, они могли договориться, что это произойдет с отсрочкой.
Это классика переговоров. Так происходило, например, в самом известном моменте, когда мы подошли ближе всего к апокалипсису — это Кубинский (Карибский) кризис. Только много лет спустя стало известно, что американцы согласились с определенной отсрочкой пойти на уступку Советскому Союзу, чтобы не допустить ядерной войны. Но в моменте им было важно сохранить лицо. Поэтому вполне возможно, что такая была ситуация здесь.
А может быть, все было куда более прозаично, и Польша просто не выдержала экономического давления своих собственных бизнесов, которые теряли огромные деньги. Или всей остальной Европы, которая тоже зависела в той или иной степени от этих открытых погранпереходов (особенно железнодорожных). Ну и Китая, понятное дело, поезда которого уже упирались в закрытую границу. И 1453 польские фуры застряли в Беларуси
И тут вопрос в том, что из этого сыграло, в какой степени. Возможно, узнаем постепенно, в процессе того, как будут разворачиваться события. Я думаю, что, конечно же, без какой-то китайской роли здесь не обошлось. Хотя эти переходы не то чтобы какие-то экзистенциальные для Китая. Через них проходит меньше 5%, насколько мне известно, китайского товарооборота с ЕС. Все остальное идет морем.
Но для некоторых товаров это очень важно. Объемы измеряются десятками миллиардов долларов: я слышал цифру 20−25 млрд долларов в год товаров, которые проходят через этот переход. Соответственно, это не ерунда. И понятное дело, что держать эту границу долго закрытой для Польши означало бы входить в ситуацию, когда она была бы одна против людей, компаний и государств, которые не хотят, чтобы это продолжалось. Если мнение Беларуси ее не интересует, то мнение союзников по ЕС или Китая игнорировать было бы странно.
— В стиле ли Китая оказывать давление. Или у них какой-то более щадящий процесс переговоров?
— Думаю, что это более мягкий процесс. Потому что Китаю, учитывая его вес и важность (особенно для Минска), достаточно было просто намекнуть. Сказать, что мы хотели бы, чтобы это как можно быстрее разрешилось, а дальше вам решать как. Плюс, повторюсь, для Китая альтернативы существовали бы. Они бы нашли пути морем, в обход, но потеряли бы в итоге Беларусь и Польшу. Поэтому я думаю, что пока рано списывать все на давление Китая, именно на давление, потому что рычаги тоже не абсолютны. Китай — важная страна. Но он не может останавливать войны других стран (торговые войны в том числе) просто потому, что ему этого хочется, если у двух сторон действительно серьезный интерес войнами заниматься. Многие говорили, что Китаю невыгодна была агрессия России против Украины и что она будет думать о китайской позиции. Нет.
— Нормально сейчас обогащается.
— Да, абсолютно. Подстроились. И было бы точно так же, если бы Минск и Варшава уперлись рогом. Я думаю, Китай бы нашел обходные маршруты для своей торговли. Это были бы убытки, но в итоге репутационно потеряла бы и Польша, и Беларусь с точки зрения предсказуемости транзитного коридора. Поэтому мы со временем поймем, что здесь сыграло основную роль. Может быть, польские СМИ сообщат, как это решение действительно принималось в кулуарах. Понятное дело, что какое-то отматывание позиции произошло в Польше, потому что прямо по состоянию на сейчас мы не видим уступок, которые бы сделала Беларусь. Они могут произойти в будущем. И значит, Польша поверила, что они случатся.
— Может ли Польша в будущем доставать этот инструмент и снова использовать козырь в виде закрытия границ?
— Туск заявил, открывая границу, что мы имеем этот инструмент в нашем наборе на будущее. Но ясное дело, что его тоже можно использовать какое-то ограниченное число раз, потому что это будет как в сказке про волков. Если ты это делаешь регулярно, а потом регулярно сам же отступаешь, то в какой-то момент все будут ждать, что опять отступишь. Минск на самом деле сейчас устами [министра иностранных дел Максима] Рыженкова говорил, что никуда не денутся, откроют. Я уверяю тебя, что беларусская пропаганда в ближайшие дни будет повторять это просто как мантру: мы же говорили, что они прогнутся, — они прогнулись, сдали назад. А постоянно выступать в роли мальчика для битья для Польши все-таки, я тоже думаю, было бы странно.
— Сможет ли Польша «прогнуться» еще сильнее и открыть и оставшиеся пункты пропуска?
— Повторюсь, мы пока не можем быть уверены, что Польша прогнулась. Потому что в ближайшую неделю, если окажется, что Минск снизил интенсивность миграционного кризиса, то выяснится, что это просто была сделка, в которой Китай, например, выступал медиатором.
— Хорошо, давай скажем, сделает несколько шагов назад.
— Без уступок со стороны Минска я такого не вижу.
— А уступки — это освобожденный Андрей Почобут?
— Почобут, польский монах Гжегож Гавел. Другие арестованные поляки — это не единственные польские граждане, сидящие в тюрьмах. А также [разрешенный] миграционный кризис. Напоминали недавно польские военные, что все еще не выдан убийца польского солдата. Я не знаю, находится ли в Беларуси до сих пор, чтобы Минск мог выдать. Но вот это все в совокупности создает такое немалое меню для уступок, которые Варшава ждет и без которых было бы очень странно откатывать, отматывать ситуацию по всем фронтам. Особенно учитывая, что ситуация с границей несколько лет существовала и никому это радикально не мешало с точки зрения грузоперевозок. Все к этому адаптировались. Поэтому, думаю, если только Минск будет готов идти на уже серьезные, осязаемые уступки, то почему нет.
