Вместо люстрации понять и простить — секрет успеха после диктатуры? В этой западноевропейской стране так и сделали, и вот что вышло

5 сентября 2025 в 1757072760
Кирилл Папоротников / «Зеркало»

Нужна ли будет в будущей Беларуси люстрация или можно «понять и простить» силовиков, судей и чиновников, которые нарушали законы и права человека при нынешнем режиме? «В качестве исторического прецедента уместно вспомнить испанский Пакт о забвении. <…> Стороны - режим Франко и оппозиция - договорились о следующем: никто никого не судит, бывшие политзаключенные выходят на свободу, эмигранты возвращаются, оппозиционные партии получают легальный статус, и все вместе пишут новую Конституцию - уже после выборов, в которых участвуют обе стороны. Вот это уже похоже на стратегию национального примирения», - написал недавно в социальных сетях активист Иван Кравцов, ранее представитель штаба Бабарико. Крупные оппозиционные политики пока не высказывались в поддержку подобной идеи, но в теории перспектива может показаться заманчивой: все просто помирятся и будут жить дружно. Понять, насколько это возможно и к чему может привести в долговременной перспективе, действительно можно на опыте Испании. Разбираемся, что произошло в этой стране и есть ли шансы такой опыт применить в Беларуси.

При подготовке этого текста мы прочитали книгу-исследование Николая Эппле «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах». Один из ее разделов посвящен опыту Испании и стал основным источником для статьи. Там, где используются другие источники, приведены ссылки на них.

Конфликт, разделивший Испанию

В ХХ веке Испания пережила жестокую Гражданскую войну (1936−1939) - это одна из самых значимых страниц европейской истории между Первой и Второй мировыми войнами. Ей был посвящен роман Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол», книга Джорджа Оруэлла «Памяти Каталонии», там воевал герой популярного в советское время романа Вениамина Каверина «Два капитана». В этих произведениях, как и во множестве других, герои выступали на стороне республиканцев против генерала Франсиско Франко.

Разумеется, это не случайно. Франко поддерживали нацисты Германии и фашисты Италии, поэтому война в Испании воспринималась как борьба за свободу и репетиция борьбы с фашизмом. А вот республиканцы не имели такой внешней поддержки. Да, им помогал СССР, предоставляя оружие, специалистов, летчиков. Но европейские демократические государства - в первую очередь сильнейшие Великобритания и Франция - выбрали тактику нейтралитета. Лишь в интернациональных бригадах на стороне республиканцев наряду с добровольцами из многих других стран воевали некоторые французы и британцы.

Испанский контекст был очень сложным. «Гражданская война 1936−1939 годов была последним всплеском в длинном ряду социально-политических катаклизмов, сотрясавших Испанию больше сотни лет. Это во многом объясняет отношение испанского общества к диктатуре Франко как ко времени долгожданной стабильности», - отмечает Эппле. Среди катаклизмов он называет ряд войн первой половины XIX века, Славную революцию (1868), которая привела к либерализации монархии, Первую республику (1873−1874) и т. д. Все это сопровождалось непрерывной чередой государственных переворотов и восстаний.

В 1931-м монархия была свергнута, появилась Вторая республика - против нее и выступил Франко. Националисты, которых он возглавлял, опирались на верующих, армию, землевладельцев, бизнесменов. Им противостояли республиканцы, среди которых преобладали городские и сельскохозяйственные рабочие, представители образованного среднего класса.

В политическом плане все было еще сложнее. На крайних полюсах находились ориентированная на фашизм Фаланга (партия сохранилась и в последующие десятилетия) и их противники - анархисты. Между ними - монархисты, а также либералы, социалисты и коммунисты. Разобщенность республиканцев не в последнюю очередь обусловила их поражение.

Трехлетняя гражданская война в Испании привела к огромным человеческим жертвам. Их точное число неизвестно и, как отмечает Эппле, «меняется в зависимости от партийной принадлежности спорящего». Сам исследователь приводит такие цифры:

• около 200 тысяч погибли в боях (110 тысяч со стороны республиканцев и 90 тысяч со стороны националистов);
• авиация Германии и Италии бомбила территории, подконтрольные республиканцам, в результате чего погибли около 10 тысяч мирных жителей, еще около 25 тысяч умерли от истощения в районах, которые националисты подвергли экономической блокаде;
• жертвами «красного террора» (то есть террора со стороны республиканцев) стали около 50 тысяч человек (в том числе почти семь тысяч епископов, священников, монахов и монахинь). Жертвами «белого террора» националистов - от 130 до 200 тысяч человек в годы Гражданской войны и еще примерно 40 тысяч после ее окончания (последний приговор был приведен в исполнение в 1975-м за несколько месяцев до смерти Франко);
• около 600 тысяч человек покинули страну в 1939 году после падения республики и окончания Гражданской войны.

Как видно, насилие было обоюдным, но в большей степени было характерно для сторонников Франко.

От диктатуры к демократии

После победы в Гражданской войне Франсиско Франко установил диктатуру. Были запрещены все оппозиционные партии, независимые профсоюзные движения и газеты. Людей, выступавших против властей, отправляли в тюрьмы или выдавливали из страны.

Однако, как обращает внимание Эппле, постепенно режим начал эволюционировать. Стартовав как фашистский и откровенно изоляционистский, уже через десять с небольшим лет, с начала 1950-х, он приобрел национал-католическую окраску, риторика властей стала более умеренной. В конце 1950-х годов начались экономические реформы - и уже в 1960-х Испания по темпам экономического роста опережала все страны мира за исключением Японии.

Параллельно шел другой процесс: Франко постепенно «выпускал пар». Достаточно назвать годы, когда выходили указы о помиловании сторонников республики: 1945, 1946, 1947, 1952, 1954, 1958, 1961, 1963, 1964, 1965, 1966, 1969 и 1971 годы. Самым масштабным из них стал указ 1969-го, декриминализировавший преступления республиканцев в годы Гражданской войны и облегчивший режим возвращения в страну. Однако неравенство и ограничения не исчезли. Экс-республиканцы и после этих актов имели проблемы с трудоустройством. Инвалиды, а также вдовы и дети погибших на войне за республику не получали компенсаций или пенсий. Зато ветераны, воевавшие на стороне Франко, имели льготы при устройстве на работу, повышенные зарплаты и пенсии, льготное медицинское обслуживание, а также право перезахоронить родных, погребенных в братских могилах (у их противников такой возможности не было).

Даже знаменитый мемориал «Долина Павших», возведенный в 58 километрах от Мадрида и официально открытый в 1959-м, строился в честь победы в «крестовом походе» против коммунизма и безбожия. Лишь перед окончанием строительства и под влиянием церкви Франко согласился переосмыслить его как символ примирения и перезахоронить туда останки республиканцев.

В 1975-м Франко умер. Еще в 1947 году он провел референдум, объявив Испанию снова монархией, но оставил престол незанятым и назначил себя пожизненным регентом. Согласно решению Франко, после его смерти королем должен был стать Хуан Карлос, внук свергнутого в 1931-м Альфонсо XIII. Диктатор рассчитывал, что Хуан Карлос сохранит его наследие. Однако тот назначил премьером 44-летнего Адольфо Суареса, который ранее был министром и главой телевидения в администрации Франко.

«Адольфо Суарес вышел из франкизма, и в нем вряд ли могли заподозрить человека, готового к радикальным переменам, неприемлемым для определенных кругов нашего общества. При этом он был молодым, современным и достаточно честолюбивым для того, чтобы хотеть стать тем человеком, кто сможет разрешить трудности нашего времени», - объяснял позднее монарх свое решение назначить Суареса премьером.

Именно при этом политике начался транзит от диктатуры к демократии, который включал в себя первые свободные выборы (1977) и принятие демократической Конституции (1978). В 1977 году испанский парламент принял «Закон об амнистии», который обеспечивал иммунитет за политические преступления, совершенные до декабря 1976 года. В народе его называли «закон, подводящий черту».

«"Закон об амнистии" стал юридическим воплощением более широкого общественно-политического процесса, который получил название "Пакт о забвении". В рамках пакта все политические силы страны договорились забыть о Гражданской войне ради сохранения гражданского и политического единства», - писал Эппле. Установившийся консенсус испанцы неформально называли также «пактом молчания» или «пактом амнезии». Но благодаря ему преобразования прошли мирно, и на место диктатуры пришла устойчивая демократия.

Исторические войны на десятилетия

«Пакт забвения» действовал до конца 1990-х. Палома Агилер Фернандес, крупнейший исследователь испанской памяти (его цитирует Эппле), описывал этот период как «амнистию и репарации без признания ответственности и раскрытия правды о преступлениях прошлого». Испанский политолог Омар Энкарнасьон называл этот период как «демократию без справедливости».

В чем это выражалось на практике?

• С одной стороны, испанское правительство начало выплачивать компенсации и пенсии жертвам Гражданской войны с республиканской стороны. В начале 1990-х на это уходила четверть бюджета страны.
• С другой стороны, не состоялся ни один суд, где бы рассматривались преступления режима Франко. Не было никакой люстрации - франкистские чиновники, признавшие демократию, остались у власти.
• Никому (кроме партий и профсоюзов) не вернули собственность, конфискованную во время Гражданской войны. А вот потомки Франко продолжали владеть его собственностью, ранее принадлежавшей государству.
• В стране не появились памятники жертвам франкизма (единственный, возведенный в Мадриде, был посвящен памяти вообще всех погибших в Гражданскую войну).

При этом память о прошлом не исчезала. По опросам 2000 года 67% испанцев ощущали глубокий отпечаток франкистского прошлого. С каждым годом число людей, готовых признать, что их родные воевали на стороне националистов, уменьшалось. А вот тех, чьи родные воевали на стороне республиканцев, увеличивалось. Если в 1986-м 54% испанцев считали Франко диктатором, то в 1995-м - уже 88%.

Ситуация резко изменилась на рубеже девяностых - нулевых годов, когда на «арену» вышло поколение внуков участников Гражданской войны, выросшее в условиях демократии. Камень, который запустил лавину, бросил журналист Эмилио Сильва. В 1999-м он, желая рассказать историю своей семьи (его дед погиб, воюя на стороне республиканцев), стал писать роман. В процессе он делал интервью и узнал об одном из кладбищ, где были похоронены республиканцы. Когда в 2000-м появилась его статья об этом, власти провели эксгумацию останков казненных.

Тогда Сильва и один из его единомышленников основали Ассоциацию восстановления исторической памяти. Туда стали стекаться письма со всей Испании. За следующие 18 лет Ассоциация провела раскопки и эксгумации более чем в 740 массовых захоронениях из более чем 2500, известных в Испании. Эксгумации подверглись около 9 тысяч тел из, предположительно, 120 тысяч захороненных (на сайте Ассоциации представлены данные за более ранний период).

Активность общественности привела к тому, что в 2007 году парламент принял «Закон об исторической памяти». Документ признал жертвы с обеих сторон конфликта, но его целью было восстановить справедливость в отношении жертв режима Франко. Закон:

• осудил этот режим;
• признал незаконными решения судов, действовавших во время Гражданской войны и в годы диктатуры, по политически мотивированным делам;
• запретил демонстрацию франкистской символики с общественных зданий и сооружений, а также политические акции в «Долине Павших»;
• власти стали выплачивать компенсаций жертвам и потомкам жертв Гражданской войны и режима Франко;
• государство стало участвовать в розыске и эксгумации жертв франкистских репрессий;
• испанское гражданство было предоставлено выжившим членам интербригад и потомкам тех, кто вынужденно эмигрировал в 1936-1955 годах.

В 2018 году в «Закон об исторической памяти» приняли поправки, согласно которым останки Франко - они до сих пор так и лежали в «Долине Павших» - должны были убрать из мемориала жертвам его режима и перезахоронить в любом другом месте по усмотрению семьи, что и было сделано в следующем году.

Но все же процесс восстановления справедливости не был доведен до конца. Например, одним из символов порочности испанской правоохранительной системы стал бывший инспектор мадридской полиции Антонио Пачеко по прозвищу Билли-малыш. Его обвиняли в 14 случаях применения пыток в период с февраля 1971-го по сентябрь 1975 года. Одну из жертв, Лидию Фалькон, которую посчитали виновной в теракте (в реальности она не имела к нему отношения), избивали девять дней.

«Избиения, пощечины, пинки, кулаки… На допросах ее спрашивали о нападении, а когда она отвечала, то жестко били по затылку», - описывали журналисты тот случай. По их словам, Лидию избивали так сильно, что она иногда теряла сознание и лежала на полу, вся в крови. Ее приводили в сознание, обливая голову холодной водой. Когда женщина открывала глаза, ее снова жестоко избивали. Избиениями всегда руководил Пачеко. Однажды, ударив ее в живот, он спросил: «Ты когда-нибудь была матерью?» Она ответила, что да, что у нее пятеро детей. «Ты больше не родишь, шлюха», - ответил силовик.

Судья из Аргентины Мария Сервини выдала международный ордер на арест Пачеко за преступления против человечности, которые не имеют срока давности. Однако в Испании его даже не арестовали, несмотря на уведомление Интерпола. Экс-полицейского лишь вызвали для дачи показаний, а Национальный суд постановил, что срок давности за эти преступления составляет 10 лет и уже истек. В итоге Билли-малыш умер в 2020-м в возрасте 73 лет, так и не представ перед судом. Впрочем, не известно ни об одном случае, когда силовики, совершавшие преступления при Франко, попали бы за решетку.

В 2022 году вместо закона «Об исторической памяти» был принят новый - «Закон о демократической памяти». Согласно ему:

• режим Франко объявлялся незаконным, все политические обвинительные приговоры аннулировались;
• на государство возлагалась ответственность за поиск пропавших без вести в годы Гражданской войны и диктатуры;
• на прокуратуру возлагалось расследование нарушений прав человека;
• «Долине Павших» вернули ее историческое название - Куэльгамурос;
• со зданий, улиц и т. д. должны были убрать символы, связанные с режимом;
• доступ к публичной информации в архивах, посвященный событиям 1936−1978 годов, объявлялся открытым;
• обновлялась программа школ и колледжей, чтобы отразить «репрессии, имевшие место во время войны и диктатуры»;
• отменялись 33 дворянских титула, полученные в годы правления Франко.

На основании этого документа нескольких сотрудников полиции (в том числе Билли-малыша) посмертно лишили всех наград. Франко, а также ряд высокопоставленных чиновников в 2023-м тоже посмертно лишили медалей «За трудовые заслуги».

В апреле 2025 года власти решили превратить мемориальный комплекс в «Долине Павших» в музей - Центр памяти жертв диктатуры (был объявлен международный конкурс на новый проект). Было решено создать Комиссию правды, которая будет выявлять нарушения прав человека франкистами и искать заброшенные захоронения.

Эти действия поддержали не все. По словам мадридского социолога Фернандо Гомеса, «многим не нравится, что власти <…> воюют с прошлым», игнорируя «многие насущные проблемы страны, такие, к примеру, как коррупция, безработица и рост цен», а на преобразование храма-усыпальницы в музей выделяется 30 миллионов евро. Такую реакцию можно было посчитать обывательской. Но массовые протесты 2025 года - власти не смогли вовремя предупредить население о наводнении, что привело к человеческим жертвам - показали, что такое мнение разделяют многие испанцы.

Наконец, дебаты еще в 2022 году во время обсуждения закона «О демократической партии» продемонстрировали, что никакого согласия между правыми, левыми и прочими силами в отношении наследия режима Франко не существует - напротив, между ними лежит пропасть, и прийти к консенсусу они не могут, что может мешать работе правительства в целом. Так что общество Испании по этому вопросу до сих пор остается политически расколотым.

Шансы для Беларуси

Может ли ситуация, имевшая место в Испании, случиться в Беларуси, как полагает Иван Кравцов? На самом деле пока вряд ли.

Если сравнить современную Беларусь и Испанию 1940−1970-х, для обоих режимов были характерны односторонние репрессии. Однако диктатуре Франко предшествовал сначала длительный период нестабильности, а затем и Гражданская война - то есть там насилие сначала шло с двух сторон, и затем «победители» репрессировали «побежденных». Тогда как перед диктатурой Лукашенко были десятилетия «застоя» при СССР, затем недолгий период общественной активности (1988−1999), носившей мирный характер. То есть никаких веских причин мстить оппонентам и давить их силой у него не было.

При Франко наивысший градус насилия наблюдался в начале существования его режима, а после окончания Гражданской войны резко снизился. Авторитаризм и насилие сохранялись, однако власти пошли по пути послаблений. В Беларуси же градус насилия резко вырос в начале правления Лукашенко - его пиком стали похищения и убийства оппозиционных политиков и журналистов в 1999-2000 годах (речь о Викторе Гончаре, Анатолии Красовском, Юрии Захаренко и Дмитрии Завадском). Затем тоже наступил спад и относительное затишье. Но потом, в отличие от Испании, все вернулось, и вот уже пять лет с 2020 года жесткие репрессии не останавливаются.

Кроме того, как уже отмечалось, при позднем Франко в Испании происходил экономический подъем. В Беларуси же при позднем Лукашенко имеет место долговременная стагнация. По подсчетам экономиста Алеся Алехновича, российские субсидии на их пике - с 2000 по 2008 год - составляли в среднем около 15% ВВП, затем уменьшились. Но после 2020 года Лукашенко фактически «продал» беларусский экономический суверенитет в обмен на сохранение своей власти. В результате, по оценке Алехновича, в 2021-2023 годах энергетические субсидии со стороны России снова выросли - в среднем до уровня 20% ВВП ежегодно (более 10 млрд долларов в год).

Таким образом, в Испании для подписания «Пакта о забвении» существовали предпосылки: градус напряжения в обществе был высок лишь в плане отношения к прошлому, да и то со времени Гражданской войны прошло почти четыре десятилетия. В моменте принятия документа ситуация выглядела стабильной, местной элите было что терять. Поэтому вопрос об ответственности можно было отложить в долгий ящик.

В Беларуси на данный момент проблема 2020 года не решена, напряжение (пусть и скрытое) в обществе имеется по отношению к событиям как пятилетней давности, так и сегодняшним. С момента пика репрессий прошло слишком мало времени, и пока сложно представить, что протестная часть общества согласится забыть все и жить дальше. Поэтому на данный момент и в ближайшие годы воплощение в Беларуси «испанского сценария» крайне маловероятно.

А что, если «пакт о забвении» все же будет реализован? Один раз беларусы уже решили просто «пойти дальше» без люстрации - после 1991-го, когда рухнул СССР. И всего через три года Лукашенко стал устанавливать свою диктатуру, во многом опираясь на бывших коммунистических чиновников и спецслужбы, для которых его режим стал залогом благополучия - а потому они готовы работать на его укрепление. Если и при новой возможности демократического транзита не покарать и не устранить из системы власти тех, кто нарушал права человека и совершал преступления, высока вероятность повторения этой ситуации.

Более того, если «пакт забвения» будет заключен, когда Беларусь станет демократической страной, то в будущем нас неизбежно настигнут политические споры в обществе насчет отношения к событиям 2020-го и их участникам. И, как подтверждает пример Испании, такое несогласие может длиться десятилетиями.